В специальном докладе «О соблюдении прав граждан, страдающих психическими расстройствами» Уполномоченный по правам человека в РФ отмечал, что граждане, страдающие психическими расстройствами, являются одной из самых уязвимых в правовом отношении категорий населения.
Это утверждение наиболее актуально в отношении лиц, признанных судом недееспособными потому, что правовым последствием для них является ограничение практически во всех правах, делающее гражданина бесправным и беззащитным, находящимся в полной зависимости от воли опекуна.
По этому поводу Уполномоченным был проведен «круглый стол», в работе которого приняли участие представители органов опеки и попечительства, международной психиатрической организации, врачи-психиатры и эксперты.
Одним из ключевых недостатков законодательства было признано отсутствие альтернатив полной недееспособности, что ведет к невозможности ограничить дееспособность человека лишь в той степени, в которой это действительно необходимо.
Участники «круглого стола» пришли к единогласному выводу о необходимости серьезного реформирования института недееспособности в Российской Федерации. В связи с этим, на протяжении нескольких лет, Уполномоченный неоднократно предпринимал попытки изменения действующего законодательства.
Однако практическая возможность для этого появилась только после принятия к рассмотрению Конституционным Судом Российской Федерации жалобы Д.И.
27 июня этого года Конституционный Суд признал несоответствующими Конституции Российской Федерации нормы Гражданского кодекса Российской Федерации, которые не допускают частичного ограничения дееспособности гражданина.
С указанных позиций, постановление Конституционного Суда является поистине революционным в области развития правового института недееспособности в Российской Федерации.
По упомянутому делу о признании недееспособной Д.И. установлено, что вследствие снижения интеллекта она не способна к полностью самостоятельному принятию решений лишь в сложных сферах (прежде всего, в сфере распоряжения недвижимостью, семейно-брачных отношений), при сохранении способности распоряжаться своей пенсией для совершения мелких бытовых сделок и решения иных вопросов с помощью других лиц.
Однако орган правосудия не имел правовой возможности ограничить дееспособность заявительницы только в той степени, в какой это необходимо для защиты прав и законных интересов других лиц, то есть в сфере распоряжения недвижимостью или в сфере брака, сохранив при этом ее право распоряжаться своими финансами, то есть своей пенсией.
При этом в указанной ситуации для нее, с точки зрения уважения достоинства личности, имеет исключительно важное значение возможность распоряжаться своей пенсией, поскольку лишение этого права и передача всех имущественных прав опекуну, то есть администрации психоневрологического интерната, еще больше усиливает зависимость заявительницы от воли учреждения, в котором она вынуждена проживать.
В результате упомянутого несовершенства правового регулирования заявительница, являясь взрослым человеком, лишилась права самостоятельно распоряжаться собственным имуществом и совершать любые сделки с ним.
Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, любая дифференциация правового регулирования, приводящая к различиям в правах и обязанностях субъектов права, должна осуществляться с соблюдением Конституции Российской Федерации, в том числе вытекающего из неё принципа равенства (статья 19, части 1 и 2), в силу которого различия допустимы, если они объективно оправданны, обоснованы и преследуют конституционно значимые цели, а используемые для их достижения правовые средства, им соразмерны.
При этом, соблюдение конституционного принципа равенства, гарантирующего защиту от всех форм дискриминации при осуществлении прав и свобод, означает, помимо прочего, запрет вводить такие различия в правах лиц, принадлежащих к одной и той же категории, которые не имеют объективного и разумного оправдания (пункт 3 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 15.06.06 № 6-П).
Конституционный принцип равенства распространяется не только на права и свободы, непосредственно провозглашенные Конституцией Российской Федерации, но и на связанные с ними другие права граждан, приобретаемые на основании закона (пункт 3.1 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 16.06.06 № 7-П).
Очевидно, что основанное на статье 29 Гражданского кодекса Российской Федерации различие в регулировании правового статуса совершеннолетних дееспособных лиц и совершеннолетних лиц, признанных недееспособными, не является средством, соразмерным конституционно значимым целям по защите прав и законных интересов других лиц, поскольку приводит к необоснованному умалению и полному отрицанию ряда конституционных прав гражданина, страдающего психическим расстройством.
Равным образом лишение недееспособного гражданина и наделение его опекуна правом совершать от имени подопечного все сделки и распоряжаться всем его имуществом (пункт 2 статьи 31 и пункт 2 статьи 32 ГК Российской Федерации) не удовлетворяет требованиям соразмерности и пропорциональности вмешательства в сферу личной свободы, а также в сферу права собственности самого гражданина.
Приятно осознавать, что Конституционный Суд услышал позицию заявительницы и мнение Уполномоченного, приняв, по сути, беспрецедентное решение.
Постановление Конституционного Суда обязывает правовое государство изменить свое отношение к душевнобольным людям, которые нуждаются не в тотальном контроле за всеми сферами их жизни, а в особой и деликатной защите, позволяющей чувствовать себя полноценными членами общества, в максимальной степени сохраняя достоинство личности.
http://ombudsmanrf.org/2009-11-05-14-00-18/2009-11-05-14-03-05/12005-2012-07-04-12-01-37.html
